Люди с одесской душой не дадут солгать — кому сдались те дороги, шо не ведут к моречку? Потому после шумного Ханоя, туманного Халонга и пестрой Сапы я отправилась в Нячанг. Из Хошимина туда можно доехать на автобусе с лежачими местами. Выглядит это, признаюсь, как мобильная каталажка с двухэтажными нарами, но спина сказала, что унижение человеческого достоинства — это провести ночь сидя, ударяясь сонным лбом о стекло, потому, в общем-то, я была довольна всем телом.
В Нячанг автобус прибывает ранним утром. Если не играть в самостоятельного умника и сразу прыгать в такси, то к морю можно попасть за 10 минут. Но это была бы не я, если бы не решила идти к морю сама и с другой стороны! Дойдя до какой-то трассы я начала догадываться, что бризом здесь и не пахнет, и принялась рисовать рукой волны не говорящим по-английски деревенским жителям. К счастью, нашлись люди с открытыми сердцем и карманом — уже через минуту на меня надевали мотошлем… Тут надо сделать отступление — единственный велосипед, не вызывавший у меня страх, был трехколесный «Гномик-4». И хоть друзья и научили меня лет в 13 ездить на его старшем брате, меня хватило ровно до первого близкого знакомства с асфальтом. Потому все водители двухколесного-чего-угодно мне представлялись угрозой жизни, спокойствию и коротким юбкам. Но сказать вьетнамцу, что ты боишься ездить на байке, это как если бы индус в украинское рождество испугался холодца… Пожалуй ни одного мужчину я не обнимала так крепко, как своего ветхого таксиста — скрип его ребер и моих зубов заглушил лишь рев мотора. Но уже через пару мгновений я вспомнила, что ненависть — это нередко лишь зажатая страхом любовь, которая словно прибитый дождем к земле пух, потирает руки в ожидании солнца… Этот пух необратимо заменил своей легкостью остатки такого грузного серого вещества в моей голове — если бы только рюкзак за спиной не пригрозил превратить меня в птицу низкого полета, а летящие роем на работу вьетнамцы — случайно откусить пальцы на лету, я бы и не заметила этой мозговой потери)
А вообще, Нячанг — это как Затока в Одесской области, только у прохожих глаза узкие по национальному признаку, а не от ассортимента ликеро-водочного отдела. Везде русские надписи, цветные обложки Донцовой и «чо»-канье акцентом и стаканчиками на пляже.
Только вместо варенной кукурузы песни поются про бананы…
… и вместо кваса жмут бамбук)
А, и вместо бойких мужчин из Херсона — боевые мужчины из Сахалина. Впрочем, стадия «Тагил» не знает географических границ. Что примечательно — русские богатыри не внушают ни малейшего страха вьетнамским «щипачам», которые налетают по ночам в равной степени и на европейских студентов и на дальневосточных дальнобойщиков шустрыми стайками, лишая денег, телефонов и золотых цепей. Такое вот коммунистическое равенство в действии.
На самом деле, Нячанг окружают не только наши туристы. Как показывали рекламные проспекты, есть там и бухты с прозрачной водой (традиционные славянские «бухты» с пивом и рыбой опытные гиды тоже обещают), и даже самая длинная в мире канатная дорога, ведущая в аквапарк. Отсюда же можно поехать в Далат (самые европейский, как говорят местные, город Вьетнама), смотаться в Муйне — любимое место серферов или просто брать напрокат мотороллер и колесить по близлежащим деревушкам — можно с гидом, можно просто под руку с любопытством и смелостью. Это милый, привычный нашему глазу курорт с ресторанчиками на берегу, спа-салонами, барами и дискотеками. Но стоит ли лететь так далеко, чтобы половить рыбу за деньги и поужинать ее в кругу своих соотечественников? Разве что очень окольными путями, чтобы успеть охватить и ту красоту Вьетнама, которую не тронули потребности целевой аудитории)
Читайте продолжение: Вьетнам. Халонг. Об особенностях вьетнамских Hero Вьетнам. Ханой. Лавировать и вылавировать Сапа. Горными тропами Вьетнама
