В первый же день моего прибытия Львов стремительно тает, серебрясь в лучах редкого зимой и такого неожиданно ясного солнца. И я, как бешеный турист, ослепленная этим блеском, размноженным многочисленными куполами, бегаю по кривоватым улочкам, то раскручиваясь пружиной, то закручиваясь улиткой.
Без конца я что-то фотографирую, но как потом видно по фото – ничего вокруг не вижу. Я ослеплена новым пейзажем, внешностями и внутренностями этого города.
Наверное только на четвертый день, «наевшись» видов от пуза, я начинаю неспешно шествовать, смакуя отдельные фонарики, решеточки, завитушки и ангелочков. На пятый день я уже решаюсь заглядывать во дворы и заходить во все встреченные галереи, которых не счесть.
Первое, что покоряет человека, взращенного на донбасской серости, – многоцветье домов: желтенькие, розовые, зеленые и даже черные. Они отделяются один от другого, поочередно притягивая взгляд. Идешь по улице и будто скачешь глазами по разноцветным ступеням. Так можно просто заворожено идти часами, забывая о своих планах на день.
Зимний Львов пахнет кофе, шоколадом и дымом из дымоходов и звучит скрипом дверей и половиц. Впрочем, есть еще один приятный звук. Ночью в округе площади Рынок элегантно, почти шепотом, позванивают часы на Ратуше. Только в 6 утра часы начинают законно звонить в полный голос. И дворники уже перебивают их шарканьем метел и ударами ломов о лед на брусчатке.
Этот город похож на котенка, уютно свернувшегося в клубок. Снаружи он гораздо меньше, чем внутри. И так приятно без конца разматывать клубки улиц, завязывая памятные узелки поворотов, вывесок, фонариков.
А еще я открыла одну львовскую тайну. Здесь постоянно исчезают магазинчики. Вот надо тебе купить хлеба. Идешь ты, идешь, сворачиваешь раз и еще раз, но не находишь ни одного продуктового магазинчика.
Они исчезают именно для того, чтобы ты не спешил быстрее домой, а прогулялся еще одной улицей, полюбовался перспективой, присмотрелся к новым деталям. Появляются магазинчики ровно тогда, когда уже пора. Когда уже родилось беспокойство, что их никогда не обнаружишь, но до раздражения еще далеко.
Этот город оттаял для меня в конце января, специально для того, чтобы я увидела, как отражаются фонари от брусчатки.
Когда через неделю я в рюкзаке ехала на вокзал в обратный путь, Львов на моих глазах мягко укрывало пушистым снегом. Словно и не было этой волшебной недели.
